Читать онлайн «Правила охоты». Страница 113

Паук поначалу был озадачен, но потом достал из кармана очки, какими пользовался для чтения, и стал пристально разглядывать загадочный предмет. Уже в следующую секунду он понимающе кивнул.

В молчании они покинули нашпигованную “жучками” квартиру и, по общему согласию, направились прямо в штаб-квартиру токийской полиции. Было четыре часа утра, и улицы Токио были тихи, как никогда. В довершение всех неприятностей начался дождь, и это только усилило их подавленное настроение.

Фицдуэйн вел машину, а Чифуни смотрела прямо перед собой. Ее рука лежала на его бедре, однако этот жест не был эротическим. Скорее всего, она продолжала искать у него поддержки, так как время от времени по ее телу пробегала крупная дрожь. В такие моменты Фицдуэйн посматривал на нее и раздумывал, не остановить ли машину, чтобы набросить ей на плечи свой пиджак, однако ехать было недалеко, и он надеялся, что скоро они окажутся в тепле.

Они собрались в кабинете Паука и расселись вокруг широкого стола для совещаний. По сигналу заместителя начальника департамента полиции подали горячий чай и кофе. Паук также налил каждому по большому бокалу бренди. Чифуни немного поколебалась, но выпила, и на ее щеки понемногу вернулся легкий румянец.

Фицдуэйн подумал, насколько странной была эта встреча. Они не говорили о том, для чего они собрались здесь, однако он не сомневался, что каждый из них понимает причины этого. Гибель Адачи стала поворотным пунктом. Всех четверых объединяло стремление к немедленным и решительным шагам. Никто из них не собирался оставить эху смерть безнаказанной. Месть за Адачи перестала быть делом только полиции, это стадо личным делом каждого.

Паук первым открыл дискуссию.

– Адачи-сан и я встречались вчера, – сказал он мрачно, – и я хотел бы, чтобы вы знали, о чем шла речь. Детектив-суперинтендант Адачи был серьезно настроен решить загадку убийства Ходамы. Эту цель он ставил превыше всего.

Как вы знаете, сразу после убийства все улики указывали только на братьев Намака. Сначала мы нашли в ванне с трупом Ходамы булавку с эмблемой “Намака Корпорейшн”, затем нам подвернулось еще несколько весомых улик. Вызывал сомнение только их побудительный мотив. На протяжении нескольких десятилетий Ходама был политическим наставником Намака, их опекуном, так почему же в конце концов они обратились против него? Но именно в этот момент мы обнаружили магнитозаписи, которые подтверждали: между братьями Намака и Ходамой действительно произошла размолвка, и он собирался оставить их без своего политического покровительства.

Вместе с этим последним обстоятельством давление улик против Намака стало огромным, но Адачи-сан продолжал сомневаться. Интуиция – важная составляющая профессиональных качеств хорошего полицейского, а Адачи-сан был хорошим полицейским. Инстинкт подсказывал ему, что здесь что-то не так. Как ни хотелось ему упрятать за решетку братьев, однако он чувствовал, что если они в чем-то и невиновны, так это именно в убийстве Ходамы.

Наибольшее беспокойство Адачи вызывал способ убийства. Разумеется, убийцы могли попытаться таким способом сбить следствие со следа, однако детектив-суперинтендант чувствовал, что сварить человека живьем можно было только по личным мотивам, например из мести, из застарелой мести.

Это почти не облегчило ему задачу. Слишком много людей имели веские основания желать Ходаме лютой смерти, и Адачи-сан попробовал сосредоточиться на недостатках имеющихся у нас улик. И он нашел их, нашел изъяны в цепи доказательств против братьев Намака! Дальнейшее расследование привело его к одному общему знаменателю: практически за каждым добытым нами доказательством стояли корейцы или связанные с ними люди. В конце концов детектив-суперинтендант догадался, что за нападением на Ходаму может стоять кореец или человек, пользующийся среди корейцев огромным влиянием. Он сузил круг поисков и стал разыскивать такого человека или организацию, которые могли бы лелеять ненависть к Ходаме, причем обращал особое внимание на тех, кто сталкивался с ним в прошлом. В дальнейшем он проанализировал самые жестокие конфликты и все случаи, могущие иметь столь серьезные последствия, что они вышли Ходаме боком даже через столько лет.

Поиски эти были далеко не просты. Послевоенный период в Японии был поистине смутным временем, и архивы того периода оставляли желать много лучшего. Кроме того, Ходама почти никогда не участвовал лично ни в чем, что было непосредственно связано с насилием. Почти всегда в своей практике он прибегал к услугам посредников, а в послевоенные годы с особым удовольствием использовал братьев Намака. Впоследствии Намака тоже стали слишком респектабельными людьми, чтобы самим участвовать в кровавых разборках, и всю грязную работу выполнял за них кто-то третий.

В конце концов, Адачи-сан вышел на Кацуду и его банду. О них ему рассказал наш старый сержант, под командованием которого детектив-суперинтендант начинал свою полицейскую карьеру. Сержант хорошо помнил прежние времена, помнил, как в начале его службы Намака по приказу Ходамы сожгли живьем членов конкурирующей корейской банды.

Именно такого рода событие и интересовало Адачи. Налицо был мотив, и его предположение превратилось в уверенность, когда он узнал, что Кацуда-сан, единственный из уцелевших в огне корейцев, теперь руководит второй по величине и влиянию группировкой якудза в Японии. Нападение на Ходаму как раз и было такой прекрасно подготовленной и четко организованной операцией, которую по силам осуществить только многочисленной и мощной банде. Безусловно, Намака также могли осуществить нечто подобное, но у Адачи уже появился новый подозреваемый, у которого, по его мнению, было намного больше оснований ненавидеть Ходаму.

Подозрения Адачи в отношении Кацуды усилились, когда информатор по кличке Угорь, своего рода специалист по темным делам и подводным течениям финансового мира, рассказал ему об атаках, которым подверглась на рынке ценных бумаг “Намака Корпорейшн” со стороны финансовых институтов, за которыми стоял Кацуда. Разумеется, это могло быть простым совпадением. Возможно, Кацуда просто воспользовался предоставившейся ему возможностью заполнить вакуум власти, образовавшийся со смертью Ходамы. Адачи-сан, однако, считал, что, скорее всего, это не является случайностью и что Кацуда – именно тот человек, с которого все началось. И его расследование действительно показало, что финансовое давление подобной силы невозможно осуществить без длительной, возможно – многомесячной подготовки, в то время как Кацуда начал действовать через считанные часы после убийства куромаку.

Но заподозрить Кацуду и доказать его вину – это две разные вещи. Разумеется, теоретически Кацуду можно было арестовать и подвергнуть дайо-кангоку, однако, говоря откровенно – с его-то политической поддержкой, в которую, как я подозреваю, входит и сам министр юстиции, получающий от Кацуды щедрые пожертвования на свою избирательную кампанию, – практически это вряд ли осуществимо.

Как всякий хороший полицейский, Адачи-сан снова и снова пролистывал дело, снова и снова изучал свидетельства и улики. В свое время ему удалось расшифровать код видеосистемы наблюдения, установленной в доме Ходамы. Он был убежден, что именно на этих пленках он обнаружит решающее звено в цепи доказательств, которое пропустил в прошлый раз. Теперь Адачи-сан сосредоточил свое внимание не только на главаре, но и на других участниках нападения.

Паук ненадолго прервался, чтобы набрать в грудь воздуха и улыбнуться.

– Адачи-сан исходил из убеждения, что стороннему наблюдателю свойственно концентрироваться на движении, на развитии сюжета, если угодно. Он решил подойти к этой проблеме с другой стороны и стал изучать каждое действующее лицо индивидуально, вне зависимости от того, совершал ли данный персонаж что-либо значительное, важное, или нет. Вскоре он сделал неожиданное открытие – один из нападавших был гайдзин, – Паук с виноватым видом покосился на Фицдуэйна. – Да-да, гайдзин, иностранец.

– Я видел эту видеосъемку, – вставил Фицдуэйн. – Все нападающие были в похожих костюмах и масках. Как он узнал?

Паук почувствовал исключительную гордость за Адачи. Он сам достиг своего высокого положения, и организацией, предоставившей ему возможность стать тем, кем он стал, был Столичный департамент полиции Токио. Именно по этой причине господин Иноки внимательно интересовался достижениями и успехами своих людей. Детектив-суперинтендант Адачи, по его мнению, был лучшим из лучших.

– Это связано с языком жестов и телодвижений, – заявил Паук. – Адачи-сан исследовал пленку чуть ли не по кадрам, при максимальном увеличении, которое позволяло увидеть мельчайшие подробности. Он сразу понял, что группа налетчиков состоит из руководителя и подчиненных. Сравнивая подчиненных с главарем, он заметил, что все они движутся или стоят по-другому, совсем не так, как он. Позвольте мне пояснить эту мысль другими словами: их манера поведения, то как они стояли, как держали руки” и множество других мелких признаков выражали уважение. Все это соответствует свойственному нашему обществу разделению на ранги. Но главарь вел себя так, словно он не имеет об этом никакого понятия!